***********************************************************************************************
With his palms he healed you. Своими ладонями он исцелял тебя
ficbook.net/readfic/11885002***********************************************************************************************
Направленность: Слэш
Фэндом: Мосян Тунсю "Магистр дьявольского культа" (Основатель тёмного пути)
Пэйринг и персонажи: Лань Хуань/Мэн Яо, Лань Чжань/Вэй Ин, Лань Ань, Не Минцзюэ
Рейтинг: NC-17
Метки: Исцеление, Элементы мистики, Частичный ООС, Магия, Древний Китай, ООС, Драма, Hurt/Comfort, AU, Пропущенная сцена, Элементы юмора / Элементы стёба
Описание:
В главу триады Ланьлин Цзинь - (лаода) Цзинь Гуанъяо стреляют из пули которая была смочена ядом загадочного растения. Пулю извлекли, но вот яд успел дать побочное действие, он довольно медленно, но верно поражал его. Выяснить что это за яд - сложно. Побочные эффекты усиливались. Но Цзинь Гуанъяо держался.
Решено было вызвать одного из братьев фитотерапевтов — кто специализируется именно на специфических травах.
Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика
Примечания:
Из википедии Главу триады, называют «Драконом» или «Головой дракона» («Лунтоу»), Отряд входящих в триаду возглавляет «старейший» («Лаода») или «хозяин» («Банчжу»).
========== Часть 1 ==========
Древний Китай. Тогда.
* * *
читать дальшеНебо ещё не просветлело, и длинная улица, по которой шли Вэй Усянь и Лань Ван Цзи, пустовала. Тишину нарушал лишь тихий стук копыт.
Вэй Усянь сидел на спине Яблочка и похлопывал животное по заду. Жёсткие тюки на боках ослика, набитые яблоками, которые, судя по всему, приготовили для него молодые адепты Ордена Гусу Лань, раздулись от содержимого.
Вэй Усянь вынул из тюка яблоко, поднёс ко рту и, прежде чем звонко укусить, залюбовался прекрасным профилем Лань Ван Цзи. Яблочко, увидев, что кто-то бессовестно ворует его еду, сердито фыркнул и ударил копытом. Вэй Усяню было не до обид ослика. Он снова прихлопнул того по заду и засунул в рот животному недоеденное яблоко.
Вэй Усянь и Лань Ван Цзи вели незатейливую беседу. В основном разговаривал и спорил с Яблочком Вэй Усянь, а Лань Ван Цзи не обращал внимания, иногда удивлялся спору с ослом, либо отвечал коротко по делу, погружаясь всё глубже в свои мысли.
Дорога отняла немало времени. Запасы кончались, всё уничтожалось Вэй Усянем, который под предлогом «Ослу нужна энергия, а энергия-еда», ел и сам за компанию…
Семена лотоса и травы вряд ли могли подавить чувства голода, но пришлось собрать что есть. Лань Ван Цзи предложил остановиться и собрать как можно больше «еды». Вэй согласился. Он привязал осла к дереву и попросил Лань Ван Цзи присмотреть за Яблочком.
Почему сам Вэй Усянь не пошел? Потому что, если бы пошел Лань Ван Цзы, Вэй Усянь точно бы уничтожил бы весь запас яблок. А так как Лань Ван Цзи умел бороться с чувством голода, на «страже» остался он.
Вэй Усянь пошёл за «обедом», и довольно долго не появлялся, и Лань Ван Цзи начал беспокоиться. Он даже подумал, что Вэй Усянь насобирал там этого «богатства» на неделю вперед и не может связать, чтобы дотащить.
Его одолело чувство тревоги и волнения. Но он не чувствовал присутствия магии и мистики. Возможно, это было фейковое ощущение, и он зря беспокоился.
Вэй Усянь сквозь заросли время от времени светил своим довольным, улыбчивым личиком, посылая воздушные поцелуи и подмигивая. Лань Ван Цзи никак не реагировал, и думал — хоть бы тот перестал дурачиться, и поскорее возвращался. Темнеет быстро.
Но чувство тревоги усилилось, когда Лань Ван Цзи услышал приятный звук. Звенели колокольчики.
— Вэй Усянь! — обеспокоенно проговорил он, и обернулся в сторону Вэй Усяня, который минуту назад кривлялся перед ним.
Но после нескольких томительных минут, которые пролетели как час, в поле зрения возник немного бледный, уставший и чем-то обеспокоенный Вэй Усянь.
«Утомился, наверное, пока собирал травы», — подумал Лань Ван Цзи.
Вэй Усянь улыбался и показывал какой насобирал «урожайчик», но вид его оставлял желать лучшего. Он улыбался для вида, отводил взгляд, когда Лань Вань Цзи на него засматривался, будто что-то скрывал. Лань Ван Цзи не стал надоедать с вопросами, просто внимательно следил за его поведением, изучал, анализировал, думал-гадал: что могло произойти с Вэй Усянем? Никакой опасности и магической силы он не почувствовал. Вздохнув, он вроде бы успокоился.
— Это всё? — поинтересовался Лань Ван Цзи. — Когда лотос и съедобные травы стали дефицитом?
— Да… представляешь, только столько и нашёл, — почёсывая затылок и наигранно улыбаясь, ответил Вэй Усянь. Его Поведение было странным, но возможно, так только показалось, однако волнение не исчезло…
Лань Ван Цзи взял собранные травы, уложил на осла, отвязал его и помог Вэй Усяню сесть верхом, придерживая урожайчик.
Пока Вэй Усянь карабкался на осла, он всё думал, заметил ли Лань Ван Цзи что-то подозрительное в его поведении или нет. Просто ничего страшного не произошло, только вот кожа на шее и ключице начала гореть огнем и страшно зудеть. На руках пятна стали заметней. Лань Чжану совсем не нравилось увиденное, но он думал, что Вэй Усянь просто поцарапался о кусачие травы, возможно, наткнулся на крапиву. Его душило незнание и чувство неуверенности.
Вэй Усянь терпел и не подавал виду. «Само пройдет», — думал он и повторял про себя, что будь чуточку внимательней, не угодил бы в ядовитые и колючие заросли по горло, когда собирал растения. «Под ноги смотреть надо было!» — всё никак не переставал винить он себя за такую оплошность и злиться.
Вэй Усянь, которому не хотелось влипать в неприятности, но они сами его нашли.
И всё бы ничего, если бы не звон, который поманил его. От летнего, тёплого ветерка зазвенели колокольчики. Вэй Усянь пошел на этот звук, чтобы увидеть, как «поют цветы», но по дороге к ним угодил в ловушку из ядовитых, колючих, запутанных сорняков.
Эти сорняки выросли буквально из ниоткуда, и оплели собой ноги Вэй Усяна. Он хотел было освободится он них, но запутался еще больше, и рухнул в «объятия» сорняков, успев при этом закрыть лицо руками. Острые, крепкие и ядовитые шипы оцарапали его руки. Даже сквозь прочную ткань одежды, которая не повредилась, он почувствовал, как шипы разрезают его плоть: шею, ключицу, грудь, живот.
Он почувствовал адское жжение, боль, и закряхтел, скрипя зубами. Но кричать не смел. Вэй Усянь не хотел пугать Лань Ван Цзи. Он кое-как собрался с силами, и с помощью магии избавился от ползучих ненавистных трав, не забыв при этом прихватить «урожай», не наводя подозрения.
Езда на осле усугубляла положение. Одежда тёрлась о поврежденные участки и адски жгла. Вэй Усянь терпел, стиснув зубы, и незаметно почесывал руки об одежду. Лань Ван Цзи обратил на это внимание. Но никаких внешних признаков, кроме красноты на руках, не обнаружил.
— Ах, представляешь, такой невнимательный, на крапиву наткнулся, — Вэй Усянь будто подтвердил ранние догадки Лань Ванцзи.
«Хоть бы Лань Чжан купился на этот обман», — думал Вэй.
Вэй Усянь, чтобы отвести подозрения Лань Ван Цзи, сделал знак, поманив Лань Ван Цзи поближе, и примкнул к его губам.
Лань Ван Цзи никак не отреагировал.
Вэй Усянь обиженно произнес:
— Ханьгуан-цзюнь, отреагируй как-нибудь! Разве сейчас ты не должен был яростно придавать меня к земле и…
Лань Ван Цзи схватил Вэй Усяна (который держался из последних сил), обняв за талию, и повалил на землю. Вэй Усянь поморщился от болевых ощущений, когда Лань притянул его к себе…
…Вэй Усянь не реагировал, Лань Ван Цзи неожиданно отстранился и замер.
Вэй Усянь лежал на земле и задыхался, зрачки закатились, его лихорадило. Лань Ван Цзи отстранился, пытаясь понять в чем дело. Он развязал пояс на хань фу, ослабил воротник, чтобы было побольше воздуха, и взгляд зацепился за верхнюю часть тела, всю покрытую бурыми кровоточащими ранами, которые начали уже пузыриться. Сквозь кожу яд буквально просачивался наружу, оставляя ожоги и причиняя невыносимую боль.
Лань Ван Цзи так и понял, что Вэй Усянь угодил в ядовитый сорняк, убедившись, что к этому не причастны магические силы.
Медлить с оказанием помощи было нельзя, чтобы не позволить яду распространиться дальше. Так как будет поздно.
Как ещё Вэй Усянь терпел эту адскую боль, не зная о последствиях? Лань Ван Цзи только удивлялся этому. Но Вэй Усянь умел терпеть боль, учитывая историю с Золотым Ядром, которое он пересадил своему заклятому брату Цзян Чэну после того, как собственное ядро Цзян Чэна было сожжено. Во время трансплантации Вэй Усянь перенес всю операцию, находясь в сознании и без обезболивающих в течение двух ночей и одного дня.
Уже довольно сильно темнело и идти за помощью было бесполезно, также как и искать какие-нибудь лечебные травы. Но Лань Ван Цзы не растерялся.
Недалеко от лежащего он сорвал лопух и его соком смочил ткань своего же подола, от которого оторвал нужный кусок; провёл вдоль тела Вэй Усяня, протёр повреждённые участки, заодно и останавливая кровотечение.
Вздохнув, он ополоснул ткань водой, которую прихватили с собой в путь, и снова протёр кожу. То, что раны заживут, Лань Ван Цзи даже и не надеялся, это меньшее, что любой человек мог сделать в такой ситуации, не обладая чем-то магическим….
Он решил использовать свою магическую силу. Отложив уже ненужный кусок материи в сторону, Лань Ван Цзи сосредоточил свои духовные силы на исцелении, совершил магические жесты руками, и начал проводить ритуал исцеления, медленно проводя ладонью по поврежденным участкам, не касаясь их.
Ритуал исцеления и очищения проходил очень тяжело.
Тело будто не поддавалось излечению, становилось всё сложней, времени и сил понадобилось много, магия высасывала духовную и жизненную энергию… Лань Ван Цзи до самого раннего утра залечивал Вэй Иня и чувствовал, что и его вот-вот покинут силы, но он не смел отступать и останавливаться. И когда он убедился, что Вэй Усянь окончательно исцелился, силы его покинули. И истратив всего себя, он обессиленно рухнул рядом…
Вэй Усянь открыл свои прекрасные ясные серо-аметистовые очи, приподнялся на локтях, почувствовав себя как-то слишком хорошо. Взглянул на свои руки со всех сторон, удивился.
— Ах да, вчера я... — быстро пролепетал он. Потом потрогал грудь сквозь одежду, никаких странных, болезненных ощущений не почувствовал, снова удивился, растерялся, оголил резко грудь и замер…
— А?.. Но? Ничего не понимаю … — растерянно произнес Вэй Усянь и призадумался, пытаясь понять что и как произошло. Он исцелился.
Ни единого намёка шрама и следа того, как бесчеловечно поступили с ним эти треклятые сорняки. Будь они неладны, чужака почувствовали, решили проучить. Он вздохнул и думал, как за ночь могло всё пройти? Может, побочный эффект растений прошёл, когда он был в отключке? Во время сна всё проходит?
— Хех… Странно, — подумал Вэй Усянь и посмотрел в сторону крепко спящего Лань Ванцзи, на аккуратно оторванный лоскут от подола хаори, а рядом окровавленная ткань, которую как понял Вэй Усянь, использовал Лань Ван Цзи для обработки его ран.
Но как догадался Вэй Усянь, просто смоченного лоскута было недостаточно, и Лань Ван Цзи вылечил его другим путем.
Каким? Думать-гадать не надо было, всё и так понятно. Задействовал свои магические способности.
Вэй Усянь внимательно присмотрелся к Лань Ван Цзи. Складочка легла между бровей, и веки дергаются, потрогал ладони, легонько коснулся их губами. Теплые…
"Своими ладонями ты исцелял меня. Такой бледный, и так тревожно спишь. Ты потратил все свои жизненные и духовные, дабы вылечить меня? Лань Чжан, больше не делай так, это плохо сказывается на твоём здоровье", — продолжая всматриваться в спящего и бледного Лань Ван Цзи, загрустив, подумал, не озвучивая свои мысли вслух, Вэй Усянь.
Он прикрылся, и решил всё-таки поздороваться, разбудить, ибо нечего спать, утро уже, бодрствовать надо.
— Доброе утро, Лань Чжан, — улыбчиво и тихо поздоровался Вэй Ин. Он поцеловал Лань Чжана в лоб, тот крепко спал.
— Спасибо, Лань Чжан!
Лань Ван Цзи кое-как разлепил веки, сдержанно и загадочно улыбаясь.
========== Часть 2 ==========
Наши дни
* * *
Недалеко от пристани лотоса возвышался роскошный сыхэюань (дом в китайском стиле), который принадлежал главе триады Лань Лин Цзинь, Цзинь Гуань Яо.
Лань Лин Цзинь внесла большой вклад в сельскохозяйственное производство и земледелие страны. Конечно, связи кого-то с триадой не радовали, но и от их помощи не отказывались. Многие не отрицали, что им помогла Лань Лин Цзинь. Но были и те, кто скрывал свою причастность к ним, дабы опровергнуть какие-либо слухи, и чтобы меньше знали — и крепче спали, те и другие.
Лань Лин Цзинь на правах самой богатой триады, построили много домов, заводов, предприятий, школ. Дали людям шанс на жизнь, помогали материально небогатым семьям.
Но не всё было гладко и хорошо у босса Лань Лин Цзинь, Цзянь Гунь Яо. Трагическая судьба оставила след «с пятном» в жизни босса.
Отец Цзян Гуань Яо был бабником, чьи многочисленные внебрачные связи доходили до непристойности. Он полюбил одну гейшу, и она забеременела от него. Пообещав ей золотые горы, он после рождения Цзинь Гуань Яо (Мэн Яо), бросил её.
Цзинь Гуань Яо, как незаконнорожденного, долго не хотели признавать. Но после как мать Гуань Яо была расстроена и разочарована пустыми надеждами и ложными обещаниями, она долго болела и скончалась.
Позже незаконнорожденное отродье всё-таки признал отец, но воспитывал строго, жёстко, грубо и злоупотреблял рукоприкладством. Такое воспитание и повлияло на характер и жизнь Гуань Яо в целом. Это сделало из него очень грубую, жестокую, лицемерную личность. Хотя по виду и не скажешь.
Невысокий и довольно хрупкий на вид, с «выгодной» внешностью, за которой может скрываться как добрый, так и злой человек — он обладает острым умом, памятью, сообразительностью, изворотливостью и в каких-то случаях жестокостью. С лёгкостью располагает к себе собеседника. Своими разговорами и вопросами отвлекает жертву. Когда надо, может прикинуться невинной овечкой, и наоборот.
Цзинь Гуань Яо (урожденный Мэн Яо) подрос, получил юридическое и экономическое образование. Но вскоре после смерти отца, Мэн Яо возглавил империю триады Лань Лин Цзинь, и всё прибрал к рукам.
Правда или нет, но ходили слушки, что сын приложил руку к быстрой кончине отца. Он прислал гейш, чтобы изнасиловать этого старого развратника до смерти. «Да пусть они тебя хоть до смерти оттрахают, ты же никогда не удовлетворишь свою похоть», — думал тогда мститель. Мэн Яо не спешили не собирался сходить с этого опасного, преступного и тёмного пути.
Лань Си Чень часто видел, как сталкиваются триады в борьбе за лидерство, и что кроме угроз, шантажа, и словесной перепалки в ход идут оружие всех мастей и калибров. Мэн Яо это всё не обходило стороной, наоборот, доставалось с лихвой. Он часто страдал физически и Лань Си Чень часто оказывал ему помощь, боялся его потерять, и потому часто напоминал о предложении принять Мэн Яо в компанию Гусу в качестве юриста. Но Мэн Яо оставался непреклонен, и даже наоборот, советовал такому талантливому медику работать на него. Всё-таки «работа» опасная у босса триады. А хороший медик — на вес золота.
С Лань Сиченом у Мэн Яо были более чем дружеские отношения, но Мэн Яо в этом никогда не признается, как и Лань Сичень. Вместе учились в школе, но поступили в разные университеты.
Мэн Яо мог с легкостью избавится от своих приближенных, подчиненных, или даже друзей, но он никогда не причинял вред Сичену
========== Часть 3 ==========
Главный офис фармацевтической компании Гусу.
Небоскрёб. Герб — Плывущие Облака.
Лань Сичень уехал по делам, а потому его временно заменял Лань Чжань, который проснулся с очень тяжёлой головой с утра, но был почему-то счастлив. Может, довольная и вечно улыбающаяся физиономия Вэй Ина промелькнула перед глазами, и всю Поднебесную одарила улыбкой? Лань Чжань усмехнулся, и направился в свой огромный светлый кабинет, выдержанный в бело-голубых тонах.
Ждать сегодня важных встреч и звонков было не от кого, и он решил просто посмотреть необычные растения и применить их в медицине. Он сел в кресло за рабочим столом, взялся за планшет, и внезапно услышал приятный звон, доносившийся у приоткрытого окна, на подоконнике которого пели колокольчики. Их потревожил тёплый летний ветерок. Лань Чжань будто очнулся от чего-то знакомого и замер. «Наваждение какое-то», — подумал он.
Неожиданно раздался звонок на его личный номер, и в этот же момент в кабинет словно ураган влетел Вэй Ин, задыхаясь. Лань Чжань поднял не него слегка озадаченный взгляд.
— У тебя что-то важное, Вэй Ин? Ты так ворвался, словно ураган, — спокойно спросил у влетевшего урагана Лань Чжань.
— Я просто забыл предложить тебе кофе. Лань Чжань, прости. Фух, — ответил Вэй Ин, всё еще переводя дух.
Лань Чжань отложил планшет и первым делом ответил на звонок не определённого номера. Он подошёл к огромному панорамному окну, начал разговор. Их диалог ограничивался короткими фразами. Он был немного шокирован от абонента, который ему звонил, но судя по разговору и фразам, Вэй Ин понял, что Лань Чжань чем-то озабочен.
Договорив, он отключился, вздохнул и повернулся к Вэй Ину, который внимательно вслушивался в отрывки фраз.
— Принеси кофе, — улыбчиво попросил Лань Чжань.
— Я мигом, — Вэй Ин также пулей вылетел.
Но в коридоре притормозил и не спешил идти за кофе: он понял по виду Лань Чжаня, что того надо оставить одного на какое-то время.
Лань Чжань снова повернулся к окну, глядя на колокольчик, и снова его посетило чувство дежа вю, он погрузился в своим мысли. Он очень сосредоточенно всматривался в даль плывущих облаков…
* * *
Владельцем небоскрёба является Лань Ань. Солидного возраста мужчина, профессор и магистр медицинских наук. Он родом из провинции Облачных Глубин, и часто наблюдал, как на на рассвете первые лучи утреннего солнца пробивались сквозь клубы тумана, проплывающего везде и всюду, что полностью оправдывало название этого поселения.
Лань Ань, который с детства любил медицину, поступил в медицинский университет, с отличием окончил его, защитил многочисленные докторские диссертации, стал обладателем многочисленных международных наград, первоклассным хирургом, а также создателем множества лекарств.
Обладая сверхъестественным и уникальным умом, Лань Ань использовал своё мастерство и умело проводил самые тяжёлые и опасные операции, совершая прорывы в медицине, и казалось, даже если надежды нет, у людей не то что появлялась надежда на выздоровление — они просто начинали жить заново, возвращались к жизни, радуясь каждому дню, и благодарили своего доктора. В народе его называли "кудесник", и как иначе, если только он один находил выходы в непростых ситуациях?
Лань Ань часто путешествовал не только по своей стране, но и по всему миру. Его часто приглашали в качестве советчика или дополнительного специалиста. Ходили нескончаемые слухи о благосостоянии Лань Ань. Да! Он действительно являлся самым богатым человеком в Китае, но всё богатство было приобретено законным путём. И несмотря на знаменитую фамилию, которая когда-то принадлежала китайской императорской династии, он не являлся современным наследником, как думал каждый первый.
Современное поколение адептов профессора также отличалось трудолюбием, стараниями, стремлением познать что-то новое. У Лань Аня не было слабых учеников, все с его кафедры получали диплом с отличием, выбирая различные медицинские профили.
Лань Ань обучил своих студентов всему, что умел сам. Одними из самых сильных учеников оказались приёмные сыновья Лань Аня: Лань Чжань и Лань Сичэнь — старшему Лань Ань отдал свой пост и сделал главным. А также самым умным и способным оказался близкий друг Лань Чжаня, Вэй Усянь.
У Лань Чжаня в детстве необъяснимым образом проявилась уникальная способность к исцелению, которая в дальнейшем повлекла за собой неприятности и боязнь Вэй Усяня потерять его.
Лань Чжань любил растения, умел выращивать их, и с легкостью мог бы стать биологом, но выбрал очень полезный профиль. Он стал фитотерапевтом, а также специалистом народной традиционной медицины. Китайцы являлись ценителями народной медицины и многие лечились исключительно травами.
Уникальный дар исцеления был тесно связана с его профессией. Но в медицине этот Дар не поощрялся, зато поощрялся среди его пациентов. Все, кого он исцелял, верили в его талант и силу волшебных рук народного целителя. А потому он вылечивал своим Даром тех, кто лично обращался к нему. Кому надо было, сами находили его.
Лань Чжань благодаря своей сосредоточенной, отлично развитой интуиции и высоко чувствительным рукам мог воздействовать на «очаг поражения», а тепло, которое исходило от его рук, буквально пробуждало к жизни. Народная медицина в сочетании с даром исцеления давали поистине фантастический эффект.
Но не всегда ему это давалось легко. Сосредоточение отнимало много сил. Ему самому необходимо было очиститься от всего, чтобы сосредоточится на лечении.
Психоэмоциональное и физическое состояние Лань Чжаня не всегда находилось в статус кво. А потому он часто прибегал к медитации. Он со старшим братом практиковал её с детства.
Вэй Усянь не приветствовал исцеление «талантом» Лань Чжаня, потому что при каждом исцелении ослабевал сам целитель. Он просто обессиливал — когда масштаб исцеления был огромный. Жизненные силы часто сами покидали кое-как державшегося Лань Чжаня.
То, что Лань Чжань лечил многих травами, лёгким занятием это назвать нельзя было. Травы не росли где-то на дороге или за углом.
Он сам лично отправлялся на их поиски, на гору мертвецов Луань Цзан. Гора пользовалась дурной славой. Её окрестили горой мертвых. Кто взбирался на неё, уже не возвращался. И из-за склона, но больше — из-за ядовитых растений, в которые попадали многие. Этих смельчаков растения будто засасывали, и больше никто их не видел.
Только слышали. Голоса призраков, которые блуждают вокруг, и то ли предупреждают об опасности, то ли зовут, мстя за себя. Но именно там и росли эти необходимые травы, которые также обладали некими ядовитыми свойствами и использовались в работе.
Лань Чжань сам лично контролировал процесс собирания и хранения трав. Аккуратно, не повредив, паковал их в специальные мешочки, привозил обратно, где травы мылись, обрабатывались, и пройдя затем всю обработку, шли в применение.
Два Нефрита, как окрестили братьев в период учебы, очень похожи друг на друга. Младший Нефрит современного поколения — очень красивый высокий юноша со светлой кожей, черными волосами и светлыми глазами, будто бы сделанные из подкрашенного хрусталя, пользовался успехом не только у женщин, но и у мужчин.
У Лань Чжаня отменный слух. Он увлекается музыкой, и даже пишет её в свободное время. Вэй Усяню понравилась одна мелодия, которую Лань Чжань сочинил ещё во время учёбы в университете, но не помнил названия. Когда-нибудь Лань Чжань ему напомнит.
Братья Лань и Вэй Усянь являются большими поклонниками знаменитой китайской новеллы про мистику, магию и всё сверхъестественное. Они даже подражают главным героям этой новеллы. Чего там, даже имена героев одинаковые, и Вэй Усянь часто шутит и говорит, что вот если бы они родились тогда, как бы поступили на месте главных героев? На что Лань Чжань коротко отвечает:
— Так бы и поступили, что произошло, то произошло!
А ещё часто шутит о перерождении.
Величайшая ошибка Лань Чжаня и его роковой недостаток — его молчаливый характер и неспособность должным образом выразить себя или общаться с другими. Он сторонник здорового образа жизни, не может пить алкогольные напитки, что является генетической особенностью, возможно, унаследованной от биологических предков.
Лань Чжань не может никому выговориться. Он скрытный, сдержанный, упрямый человек, обладающий сильным характером. Но под безразличием прячется очень чувствительная и эмоциональная личность. Особенно его чувствительность и переживание проявляются тогда, когда с близкими ему людьми случаются неприятности.
Старший Нефрит — Лань Сичэнь — очень похож на своего младшего брата, только цвет глаз мягче и теплее. Он с такими же утонченными чертами лица, на котором всегда играет улыбка. И обрамляют эту красоту длинные, чёрные как шёлк, волосы.
Лань Сичэнь — высокий, стройный, но по характеру противоположность Лань Ван Цзи. Он более дружелюбный, не высокомерный, любит своего брата, помогает ему, и также, как младший Лань, не переносит алкоголь.
Лань Сичэнь ещё один талантливый вчерашний адепт Лань Аня. Он получил более глубокие познания в медицине. Хирург общего профиля. Но более известен как ортопед и физиотерапевт от Будды.
Сичэнь с братом с детства занимались медитацией, познанием себя, много путешествовали. Монастырские монахи узнали о нём, и часто приглашали в монастыри, чтобы он научил особой технике медитирования.
Медитация у монахов весьма важная составляющая жизни: пока не сосредоточишься, не очистишься, не можешь сфокусироваться. Ты должен быть полностью свободен, чтобы совершить то или иное действие, не думая о боли.
Лань Сичэнь часто и очень долго отсутствовал из-за частых командировок в далёкие монастыри, и потому всю работу и заботу о компании брал на себя Лань Чжань. Отсюда стресс и нервы.
Третьим, и самым шумным в аудитории, стал ученик — Вэй Усянь. Которому не надо было делать комплименты и льстить, говоря, какой он красивый; он без того это знает. Обладатель изящной внешности и вольного характера. У него серо-сиреневый цвет глаз, лучи наполненные озорством, черные длинные волосы и фарфоровая кожа.
Он никогда не обделял вниманием дам и дарил им подарки. Весьма неглупый, умеет анализировать ситуацию и никогда не отчаивается. Что бы в его жизни не происходило, на его лице всегда играет улыбка.
Вэй Усянь отлично рисует, и если бы не стал фармацевтом, то стал бы талантливым художником. Обожает острую пищу, но готовить не умеет. Он ужасно готовит. Однажды он даже прожёг дыру в сковороде во время готовки.
Вэй Усянь может выпить огромное количество алкоголя и остаться трезвым. Но также как и Лань Чжань, любит вести активный образ жизни, и очень искусен в плавании.
Вэй Усяня с детства влекло ко всему необычному, неизведанному, и тому что мало поддается объяснению. Он был умен и изобретателен. Увлекался магией и алхимией. Но принять это он как профессию в будущем не мог. Пришлось выбрать то, что действительно похоже на магию. И то, что можно сотворить.
Он поступил в медицинский университет по приглашению самого Лань Аня, чему был несказанно рад. Наконец-то он сможет хоть здесь химичить и что-то создавать!
Вэй Усянь не пожалел. Наоборот, был даже счастлив, что стал ближе к своей когда-то давней мечте, которая вряд ли бы осуществилась.
Химики с давних времен славились нехорошей репутацией, и не были приняты обычным обществом. Полагали, что это всё проделки дьявола, и что эти люди одержимы им.
Так же и Вэй Усянь, который выбрал трудный путь. Как он любит повторять:
«Кому нужен этот широкий, светлый путь, на котором и так не протолкнуться? Я буду идти по своей кривой дорожке, пока не стемнеет!»
И не стемнело. Вэй Усянь в своей области оказался отличным фармацевтом.
Он специализировался на создании самих лекарств.
В медицине лекарства были необходимы, но в народе в их силу верили мало. Многие думали что фармацевты — это люди, которые связались с тёмными силами и продали души дьяволу, обретя знания и силу, чтобы создавать лекарства от всех болезней. Не многие решались приобретать таблетки (зачем, когда есть травы?), чтобы уберечь себя от лукавого, и от нечистого, никто не хотел связываться с тёмными путями и с их создателем, которого окрестили Основателем тёмного пути.
Лань Чжань был единственным, кто принял Вэй Усяня таким, какой он есть. А Вэй Усянь пользовался доверием Лань Чжаня, и часто выкидывал «фокусы». Как-то попросив конспект у Лань Чжаня, Вэй Усянь подбросил туда отрывки хентайной манги. Лань Чжань даже не удосужился проверить «испорченный» конспект, и чуть не отдал его Лань Аню, когда ему подмигнул Вэй Усянь.
Он понял по озорному личику Вэя, что он что-то замышляет, открыл конспект на полпути к профессору… и побагровел. Сглотнул. Потом закрыл, его ссылаясь на то, что это старый конспект.
А ситуации с алкоголем были ещё хлеще. Вэй Усянь вместо воды однажды перелил в его бутылку крепкое вино, и Лань Чжань, мучившийся от жажды, выпил его залпом. И только потом Вэй Усянь сообщил, что тот выпил вино, но было поздно.
Но у этого трио была одна общая, и опасная тайна. Лань Чжань и Вэй Усянь не только создавали лекарства, и лечили ими. Они также создавали сами яды — растительного и химического происхождения (которые быстро выветривались в организме, не оставляли внешних и внутренних следов, причиной смерти списывали на сердечный приступ или инфаркт)
Сичэнь играл особую роль.
Мэн Яо владел огромной информацией обо всех членах преступных организаций Поднебесной, и использовал эти опасные знание в качестве шантажа, угроз для своих конкурентов — и для своей личной выгоды. Многим переходил дорогу, никому это не нравилось. Но когда кого-то из конкурентов Мэн Яо надо было устранить без шума и пыли, то Сичэнь, по просьбе Мэн Яо, обращался или к Лань Чжаню или Вэй Усяню.
Что касалось личного фронта, то если у Лань Чжаня более-менее ясно, то с Лань Сичэнем не ясно.
У Лань Чжаня в голове не укладывалось, как его брат свернул не туда. Но счастье брата для Лань Чжаня было важно. Он был в курсе, что возлюбленный его брата — глава триады, и не разделял их отношения, его вообще это не радовало. Сичэнь и триада. Правильный и неправильный.
Отношение Лань Чжаня к Мэн Яо было очень холодным. Да, Лань Чжань испытывал неприязнь к Мэн Яо, и даже открытым текстом говорил, чтобы оба прекращали свои скрытые и опасные игры; эти отношения в будущем повлекут за собой угрозу, и как будто в воду глядел.
Но Сичэнь всячески отрицал эту связь. Он играл ту роль, которую желал видеть Лань Чжань.
Сичэнь приводил такие аргументы, что повода сомневаться, будто бы его и Мэн Яо ничего кроме «здрасьте — до свидания» не связывает. Лань Чжань тоже играл свою роль принимающего эту ложную правду брата.
Невзначай он дотронулся до волос и почувствовал пальцами ту самую белую шёлковую ленту с изображением голубых плывущих облаков, ещё со времён учебы, которую подарил ему и брату Лань Ань, и к которой был так неравнодушен Вэй Ин. Тот не раз пытался распутать бант и распустить волосы Лань Чжаня…
Звонок, который прервал копание в планшете, был от Сичэня. Тот никогда просто так не звонил, особенно когда у него командировки. У Сичэня была просьба.
— Лань Чжань, за время моего отсутствия постарайся не ссориться с Мэн Яо.
— Да, постараюсь, — коротко, и тихо ответил Лань Чжань.
— Я рассчитываю на тебя, если что, — сказал Лань Сичэнь и попрощался. Он бы хотел еще поговорить с братом, но в командировке не до разговоров.
Лань Чжань положительно ответил и тоже попрощался.
Сичэнь также предупредил, что его командировка задержится надолго. Надолго как всегда означало чуть больше месяца.
Но Лань Чжаню было известно всё о командировках брата. Такой ерундовый звонок, да ещё и с неопределенного номера. Но интуиции у Лань Чжаня и Сичэня были отлично развиты, и остры.
Лань Чжань знал, что Сичэнь просто так не позвонит, значит просто предупреждал о чём-то. Так же и Сичэнь. Ему было необходимо напомнить Лань Чжаню о его недруге, чтобы тот «если что», помог. Лань Сичэнь торопился напомнить об этом, но в его смартфоне села батарея; ждать, пока он зарядится от беспроводного зарядника, времени не было, потому он и звонил с таксофона.
Его не покидало чувство чего-то неприятного, от чего на душе скребли кошки. Сичэнь предчувствовал, что что-то должно произойти. Эти чувства передались и Младшему.
«Если что» означало оказать помощь Мэн Яо. Лань Сичэнь не раз с Того света вытаскивал своего криминального любовника, за что и сам часто страдал. Но его долг как врача — спасать жизнь пациентов, и никаких «случайных» ошибок быть не должно. Вот за это его и самого не раз пытались отправить Туда. Но это уже было заботой Мэн Яо. Эти двое помогали друг другу ценой собственных жизней. Особо опасная любовь.
Лань Чжаню не нравились эти опасные игры со смертью, в которые играл Сичэнь. И уж тем более он сам не жаждал оказаться втянутым в эту игру. Но он не мог сказать "Нет". И прекрасно осознавал, что забота о Мэн Яо теперь на нём. Конечно, он мог всё свалить на «случайность» — чтобы держаться от Мэн Яо подальше, и ничем ему не помогать, но это означало предать доверие Сичэня.
Прошло где-то минут десять, как в кабинете Лань Чжаня снова засиял Вэй Ин. Он в руках держал гайвань на подносе.
— Лань Чжань, вот я тебе зеленый чай решил принести, — отчитался Вэй Ин, и подал ароматный зелёный чай всё еще озабоченному Лань Чжаню, и не забыл при этом и себе за компанию чай заварить.
— Спасибо, Вэй Ин. — поблагодарил его Лань Чжань. Он сделал глоток.
Не заварился. Усмехнулся про себя “ну как всегда «хорошо постарался» Вэй Ин”, хоть вкус странный, главное — тёплый. Лань Чжань ничего не сказал.
Вэй Ин также пригубил чай, кое-как проглотил эту зелёную воду, отметил про себя, что в следующий раз он лучше кофе с автомата принесет, и не станет больше переводить продукт, который тяжело достался Лань Чжаню. Этот сорт зеленого чая Лань Чжань также собирал у той самой горы.
— Брат не скоро вернется, — сделал тяжелый вздох Лань Чжань.
Он был огорчен и разочарован отсутствием брата. Ведь не только работа вся на нём, но и за личной жизнью Сичэня также придется присматривать.
Сегодня Лань Чжань был свободный, но в ближайшие несколько недель намечалось много работы. Китайские травы пользуются спросом, и идут на экспорт в европейских и западных странах, которые охотно и плодотворно сотрудничают с Поднебесной.
От заказчиков поступает очень много предложений, заказов от которых невозможно и не хочется отказываться. За этим всем тщательно следит главный любитель всей растительности Лань Чжань. Он сам договаривается, изучает выгодные контракты, собирает, производит, всё проходит через его руки. И плюс ко всему забота о любовнике брата.
Но рядом Вэй Ин, а значит, всё будет не так пасмурно.
— Лань Сичэнь может не торопиться. Я позабочусь о тебе, Лань Чжань, — подмигнул игриво Вэй Ин с весёлыми нотками в голосе.
Вэй Ин только и делал, что «заботился» о Лань Чжане. Его «забота» оказывалась уж очень шумной и болезненной. Особенно когда Лань Чжаню необходимо было отдохнуть. Вэй Ин от всей души старался не шуметь, но случайно звонивший телефон с опенингом из аниме, снятом по любимой новелле, внезапно и резко пробуждал только уснувшего Лань Чжаня.
Упавший тот же самый телефон, включенный на полную телек, или погоня за кроликом (которого Лань Чжань держал у себя дома) и с которым очень любил играть Вэй Ин.
Приготовленная ванна для Лань Чжаня оказывалась просто раем для обитателей Ада.
По словам Вэй Ина — "этот массаж для снятия усталости и расслабления", наоборот оказывался уж слишком болезненным. Случайно пролитый соус чили, горячее кофе и другая забота, которая Лань Чжаню выходила боком.
Ну, про испорченные блюда с перчинкой говорить не стоит.
Лань Чжань и Вэй Ин жили отдельно, но часто Вэй Ин посещал Лань Чжаня даже без приглашения — и против вторая сторона не была. Такой вот "заботливый", бесцеремонный Вэй Ин, который понимал неразговорчивого Лань Чжаня без слов.
— Лань Чжань, так нечестно, — надул губки Вэй Ин. — Я тоже хочу выходной. У тебя сегодня нет никаких дел. А я вот работаю, устаю. Мне необходим отдых.
Вэй Ин в открытую напрашивался на отдых. Выходной.
И даже.
На свидание.
Вэй Ин не уставал так сильно, как Лань Чжань, но за компанию надо было взять выходной. Вэй Ин, если честно, вообще не уставал. Он только и делал что работал в лаборатории лекарств и носа не высовывал. Иногда даже лукавил, халтурил.
Сидел и давал указания, а сам копался в телефоне, искал интересные места чтобы хорошо провести время.
Бывало, напрашивался на долгие путешествия в гору Луань Цзан, за компанию. Но отпора от Лань Чжаня не следовало, потому что собранная дорожная сумка Вэй Ина стояла всегда первой у порога.
Лань Чжань трудоголик, для него выходной означал не валяться на диване (как иногда это делал Вэй Ин, или гулять в парке, или куда-то пойти) — он проводил выходной с пользой. На работе, а после нескольких часов свиданий с травками («свидание с травками» Вэй Ин так ласково называл работу Лань Чжаня, и на это Лань Чжань хмурился и злился). Лань Чжань мог позволить себе спортивные занятия на свежем воздухе: кендо, ушу, а после йога.
Вэй Ин, наоборот, выбирал спортивные занятия такие, где от души можно пропотеть и всю дурь из себя выбить. Одно его занятие говорило о том, что он распотрошил весь Ад, и за ним открыла охоту вся нечисть.
На своем коне Яблочке (по характеру точно сам Хозяин), Вэй Ин гонялся как угорелый. Катание на велосипеде и роликах на бешеной скорости от тысячи чертей, лёгкая атлетика по скалистой местности, бег через десять лестниц, а после глубокий фух, душ, и Лань Чжань. Энергия импульсивного фармацевта Исчадие Ада просто била ключом.
— Дела появятся в ближайшие дни, — заметил, призадумавшись, Лань Чжань.
Этот день для обоих прошел как обычно. Трещавший не по делу, и жаловавшийся на такую "сильную нечеловеческую несправедливую" усталость Вэй Ин, и спокойный, будто не от мира сего, Лань Чжань.
========== Часть 4 ==========
Цзинь Гунъяо выкупил одну убогую плантацию, и начал там основывать огромные рисовые поля, у порта моря.
Рис оказался не только устойчив к соленым водам моря. Эта сельскохозяйственная деятельность служила отличным прикрытием.
Именно эту часть порта у моря, никто не контролировал, не проверял — и можно было без проблем проводить тайные операции сделки, и сразу обеспечивать прямые поставки куда угодно.
Но было одно но, которое не давало покоя Гунъяо. Не Минцзюэ — основной его конкурент и лидер криминальной группировки Цинхэ Не, оказался первым кто положил глаз на землю….
Минцзюэ хорошо известен своей строгостью и вспыльчивым характером, ухудшающемся с годами. Не Минцзюэ не проявляет никакого интереса к женщинам, искусству, алкоголю или чему-либо, кроме его работы — убийства
Этот суровый, хладнокровный человек который привык получать всё и сразу, а если не дают ни в какую, вход идет его «стиль общения».
Он не любил когда ему перечат, также переходя дорогу не могут договорится. И как многие члены других триад, прибегал к изощренному способу устранения конкурентов.
Минцзюэ обладает крайне черно-белым чувством морали и довольно нетерпим ко всему.
Тем не менее, эта мораль также дает Не Минцзюэ сильное чувство честности и справедливости
Не Минцзюэ не безразличен к тем, кого он защищает.
Он оказался в крайне отвратительном и невыносимым и для себя положении, когда узнал что рисовые поля ему просто так не сдадутся.
Он хотел получить эту землю не из-за принципа “я первый должен был”, но и еще по очень важной по его словам причине…..
Во время одной тайной операции, (еще до того как Минцзюэ занял пост отца) - после шантажа и угроз в ход шли расправы - которые осуществлялись всеми видами оружия и даже зверями. Один из подручных Не-старшего решил не мелочится и привел тигра.
И тогда потеряв над ним контроль, зверь на глазах Минцзюэ загрыз Не старшего. И это стало для Не Минцзюэ самым большим сожалением.
Заняв место Не старшего, он взбирался по верху идя по головам. Нельзя сказать что человек лишен чувств и убивает всех, кто с ним не согласен. Наоборот он уважает тех кто не согласен с ним, если они демонстрируют честность.
Минцзюэ желает во что бы то ни стало выкупить эту самую землю, которая хранит такие страшные и омерзительные воспоминания. Этим он желает показать как скорбит и сожалеет о случившемся, ведь вина Минцзюэ в этом тоже есть.
Именно его идеей было привести тигра, которую осуществили люди его отца.
Он знал как сейчас цены земли, а еще то, какую прибыль они приносят. Но ему главное было овладеть землей. Пока он сколачивал состояние, улаживал дела, проходило время.
Минцзюэ боялся одного, хоть бы наследники которым она начинала принадлежать, ее не продавали, придержали бы. Они хоть и сдавали ее в аренду, но о продаже не могло быть и речи. Поле убитое, но огромное - нет смысла за дарма его продавать. Так земля и кочевала, а хозяева ее просто не знали что делать. Да и аренда подорожала, не все в последнее время могли снять хоть кусок поля. Зато сам хозяин платил за нее не мало.
Не Минцзюэ не хотел чтобы кто-то ее купил. Ну точнее только не люди из триады, иначе договорится будет почти невозможно.
И вон когда Миндзюэ довольно таки обогатился, он посетил то поле-смерти, поговорил с хозяином, и заключил сделку купли-продажи.
Как удачно и во время всё сложилось, когда он на радость потерявшему надежду хозяину заявил, что хочет выкупить эту убогое место, плантацию, и хозяин был не против.
Плантацией сразу это назвать нельзя было. Обычное заросшее сорняками убогое поле, за которым никто не ухаживал.
И чтобы это убожество стало плодотворным и приносило прибыль, нужно было ее привести в «человеческий» вид. Хозяин земли понял что останется без штанов и сил такими темпами, а потому решил продать первому попавшемуся покупателю и договорится попридержать ее.
Но когда сам Цзинь Гуанъяо предложил хозяину земли вдвое больше, то хозяин не медля продал ее, ему - и смылся с деньгами в другую страну. И вот уже у самого Гуанъяо начались проблемы.
Путём многочисленных сперва по-хорошему уговоров со стороны Минцзюэ (за землю была предложена «скромненькая» сумма и на всякий случай оставленные бумаги, на выгодных условиях)— Цзинь Гуанъяо сразу и безоговорочно ответил "нет", и дал понять, чтобы другого ответа Минцзюэ не ждал.
Минцзюэ не тешил себя надеждами и верой в то, что Гуанъяо поставит свою подпись и продаст эту плантацию — нет.
— Это хорошо, что люди отстаивают своё, — выразил вслух Не Минцзюэ, и после долгой паузы саркастично и с усмешкой добавил: — Жаль, не моё.
Минцзюэ знал, что Цзинь Гуанъяо не дорожит своими людьми и часто использует их в качестве пешек для продвижения собственных целей, а затем с легкостью избавляется от них.
Угрозой со стороны Минцзюэ стало то, что он по одному решил ликвидировать этих самых «пешек» Гуанъяо. Эти убийства стали предупреждением, что если Гуанъяо не продаст эту землю ему, он таким образом порешит весь клан и доберётся до него.
Гуанъяо было не жаль своих людей. Он преследовал собственные цели в жизни, однако, увидев в этом угрозу для себя, Гуанъяо наносил ответный удар, и между этими двумя враждующими триадами начался обмен «любезностями».
— Такими темпами скоро некому будет меня прикрывать. Не Минцзюэ хваткой вцепился в своё желание, и тактику предпринял соответствующую. Он не оставляет мне никаких шансов, ничего не скажешь, — по слогам выговорил последние два слова - Цзинь Гуанъяо своим карпам, которых кормил с небольшого мостика в своём саду, выполненном в традиционном китайском стиле с цветущими лотосами и японским фонтанчиком содзу.
Удивительно что классический костюм бежевого цвета свободного кроя, который сидел по изящной и утонченной фигуре, с золотой рубашкой, на удивление и редкость вписывались в традиционный стиль сада и дома Гуанъяо.
Миндзюэ очень озлобился, ожесточился когда начали страдать его люди. По его мнению его люди умирают несправедливо, эта месть не справедливая. Всё по вине Гуанъяо — который не понимает ни по-хорошему, не по-плохому.
Минцзюэ в отличие от Гуанъяо дорожит своими людьми, и за несправедливую смерть мстит.
Теперь на руках Гуанъяо кровь людей Минцзюэ. Он хочет отомстить за каждого ну и конечно про землю не забыть.
Фактически то, как безжалостно Гуанъяо мстит людям Минцзюэ в ответ, виноват сам Минцзюэ. Из-за его принципа и желания овладеть землей, его люди умирают не за что.
Минцзюэ решился на отчаянный и не очень приятный шаг, который никак не вязался с его личностью.
Не Минцзюэ пришлось пожертвовать своей честью, репутацией. Для него, человека - привыкшего получать всё безо всяких упрашиваний, стоило огромных усилий явится собственной персоной к Гуанъяо и заявить о своих намерениях, чтобы осуществить задуманное.
Он знал что после такого «шага» от его чести и совести ничего не останется. И что первым делом Гуанъяо начнет насмехаться над Минцзюэ из-за того, что он приполз как собака к ненавистному врагу, и стоя на задних лапках в надежде что ему кинут кость.
Гуанъяо уже готовился к встрече, и встретил гостя в традиционной одежде - чонсам.
Не Минцзюэ сразу решил перейти к делу, и склонив голову в догедза попросил еще раз Гуанъяо подписать бумаги, и назвать любую цену.
— Видит Бог нет ничего более позорного, как преклонить голову перед таким чудовищем как ты. - проговорил Минцюэ в поклоне, незаметно усмехаясь.
— В таком случае, тебе следует позаботится о том, чтобы не доставлять больше неудобств этому "чудовищу". - ответил Гуанъяо, когда уже его «гость» поднимался с колен
— Это кровопролитие бессмысленно. И о ни к чему не приведет. — продолжал Гуанъяо. Сдалась тебе эта земля. Кто бы там не покоился, он вряд ли сможет оценить то, «как много ты для него сделал и чем рисковал». Мне жаль Не Минцзюэ. Очень жаль. - не грамма фальши в голосе Гуанъяо слышно не было. Он великолепный актер, и искренний сочувствующий.
— Ты настолько самодостаточный, что даже традиции не чтишь? - спросил Не Минцзюэ.
Гуанъяо выдохнул.
— Ну почему же? Чту. Чем мой сегодняшний образ, не традиционен и не почтителен? - ответил спокойно Гунаъяо, речью наполненной едкой желчью.
Традиционный наряд Цзиня, реально показался издевательской насмешкой в адрес Минцзюэ.
По традициям, тот кого уходил в мир иной вне дома, родственники должны были вооружить что-либо на месте кончины. Будь то цветы, дерево, небольшой фонтанчик, (если место подходящее), или просто иметь что-то общее с этим местом, чтобы чувствовать связь друг с другом.
А также соблюдать традиции во внешнем виде (что и делал отец Минцзюэ), и в том что соблюдал покойный
— Я отдаю дань тому, кто покоится на той земли. Можно сказать делаю это вместо тебя. - ответил Цзинь. Этот наигранный печальный тон с элементами сарказма, разозлил Не Минцзюэ.
— У таких конченых мразей, ничего святого нет. Даже твоя вера в Бог знает кого, не исцелит эту прогнившую насквозь душу - ответил злостно Минцюэ
— Хех. Вера? - подумал Гуанъяо, потом продолжал.
— Я верю только в то, что имеет свойства, структуру. То что можно потрогать, понюхать подержать. Вот например ча бей. - ответил Гуанъяо, который элегантно и аристократично зажимал пальцами ча бей, мечтательно ее рассматривал думая о своем.
Путем такого позора, Минцзюэ проиграл. Он понял что игра закончилась. Он даже был готов сделать Цзинь Гуанъяо со-владельцем, но увы он потерпел фиаско. Проиграл не успев начать.